Борис Александрович Кожин

Учитель русского языка и литературы, учитель истории.

Член Союза журналистов России,

член Союза кинематографистов России. Кинодраматург.

Главный редактор Самарской (Куйбышевской)

студии кинохроники с 1978 по 2010 годы.

Редактор сотен выпусков киножурнала «Поволжье» (затем «Современник»).

         Дворец пионеров в нашем городе — это удивительный дом. Это волшебный дом. И многие дети, которые сюда приходили, только много позже, уже став взрослыми, поняли, в какой дом они ходили, какие кружки посещали, с какими людьми, руководителями этих кружков были связаны. Этот Дворец пионеров делал из них, маленьких людей, больших людей. Людей, которые начинали любить не только этот город, не только эту реку, а вообще всю страну.

          Дворец никогда не замыкался только на Самаре.  Он всегда хотел вписать и вписывал очень умело, толково, таинственно, загадочно людей в Россию. Он вписывал детей в страну, вписывал в мир. Дети, возможно, не сразу это понимали. После школы они с удовольствием бежали в кружки, которые открывали им двери во Вселенную.

         Это удивительный дом, удивительный очаг культуры, удивительное волшебное здание. Вот что такое Дворец пионеров.

         А я один из тех самарских детей, которые занимались во Дворце. Уже взрослым, в восьмом классе, я начал приходить к Василию Павловичу Финкельштейну. Он руководил здесь литературным кружком. Те, кто приходили сюда по вечерам два-три раза в неделю, потом стали очень известными людьми не только в нашем городе, но и по всей стране.

         Многих из них потом называли «шестидесятниками». Это было особое поколение людей. Если перечислять тех, кто ходил в этот кружок, многие подумают: «Неужели они тоже были здесь?» Например, актриса нашего драматического театра Светлана Боголюбова,  режиссер Омского драматического театра Артур Хайкер, знаменитый шахматист Лев Полугаевский, Наташа Куликова, ставшая после  знаменитым диктором нашего телевидения,  директор областного художественного музея Аннета Басс, а также профессор нашего университета, литературовед Владислав Скобелев, или сегодняшний преподаватель университета профессор Сергей Голубков.  Все они в разные эпохи открывали эту красивую массивную дверь с улицы и медленно, неторопливо поднимались на второй этаж, где их ждал круглый стол, покрытый красивой красной бархатной скатертью. Там их ждал Василий Павлович Финкельштейн, его тихая улыбка и  всегда очень добрые близорукие глаза. Но они видели все. Они видели очень далеко.

         Невозможно, невозможно всех перечислить…

         Что в этом кружке было самое главное? Он нас вырывал из школьной обстановки в хорошем смысле этого слова. Никаких уроков, никаких звонков, никаких родительских собраний, никаких оценок. Ничего этого не было. Мы вдруг начинали понимать, что школа — это только часть нашей жизни. А сама жизнь широка, загадочна, таинственна.

         Василий Павлович как-то сказал: «Что нужно, чтобы у наших детей было все хорошо?» И сам ответил: «Надо всегда быть с детьми». И все. Так жил не только он, а все руководители кружков Дворца. Невозможно все это передать, невозможно охватить, что делал этот Дворец пионеров!

         В Самаре все знали, что такое Дворец пионеров. А это на Куйбышевской улице? В этом роскошном доме? Мы тогда не знали, что это дом Наумова, предводителя нашего губернского дворянства. Не знали. Но мы взрослые школьники знали, что во время войны здесь было английское посольство. Здесь в начале 1918 года собиралось учредительное собрание, «учредиловка». Сюда приходил Валерьян Куйбышев. Здесь был революционный комитет, который он возглавлял в дни Октября.

         Если только закрыть глаза и прислушаться к этому дому, к этому эху, эху целых эпох, которые сменяли друг друга и, совершенно неожиданно пересекаясь между собой, формировали тех, кто приходил сюда, делали их  удивительными, волшебными людьми. Вот что делал этот дом. И все, кто приходил сюда, это прекрасно понимали.

         Что такое литературный кружок у Василия Павловича Финкельштейна? А сюда приходил и Борис Свойский, известный человек в нашем городе, прекрасный поэт, режиссер-кинодокументалист. Мы с ним вместе проработали десятки и десятки лет на студии кинохроники. Сюда приходил известный в Самаре журналист Наум Станиловский... Каждый раз в начале занятия Василий Павлович говорил: «А чем мы сегодня поговорим? О чем подумаем».  «А давайте  почитаем свои стихи», — говорил один. «А я написал рассказ», - сообщал другой. «Ну, читай!» - улыбался Василий Павлович.

         По времени мы были совсем не ограничены. Мы могли прийти сюда к семи часам вечера, а уйти в двенадцать ночи. Ключ от Дворца пионеров был у Василия Павловича. Ему его отдавали. А собирались мы на втором этаже за круглым столом, который был покрыт красной бархатной скатертью. И разговаривали. «А сегодня давайте поговорим о Чехове», - говорил он. И мы говорили, что хотели. «А положительный герой в нашей литературе? - предлагал Василий Павлович в следующий раз. - Каким он должен быть? Обязательно  смелым, отважным? А, может, у него есть и человеческое недостатки, человеческие шероховатости в характере?»

         Если в наши театры приезжали гастролеры, Василий Павлович не считал для себя унизительным пойти и попросить их прийти к нам на заседание кружка. Он их просил, а они ему отвечали: «Мы можем только после спектакля». Тогда он договаривался с родителями, что дети сегодня задержатся во Дворце пионеров часов до двух-трех ночи. Спектакль заканчивался полдвенадцатого. И только после этого актеры приходили сюда во Дворец пионеров. Им нравилось здесь с детьми.

         Василий Павлович сам жил недалеко от того дома, где жил я. Угол Садовой и Льва Толстого. В подвале. У него была большая семья. Трое детей. А потом ему дали квартиру. Мы с ним встретились, я уже учился в институте, и он говорит: «Ты знаешь, что обо мне говорят? Я, как Вера Павловна из романа «Что делать?» Чернышевского, вышел из подвала». Он прожил в новой квартире недолго. Умер. Накануне учебного года, числа тридцатого августа. Его хоронил весь город, толпы людей. Гроб стоял прямо на улице. Ученики приходили, соратники, учителя 12-й школы, где он преподавал литературу… Весь город его хоронил. А он работал в школе, руководил обычным кружком...

         Помню, идет по Ленинградской. А я на работу иду. Он еле движется. Я говорю: «Что-нибудь случилось, Василий Павлович?» Он: «Да нет, лег только в четыре часа утра спать. Два часа поспал, и вот иду на работу». «А почему так поздно?» «Да приехала Мария Миронова с Менакером сюда и выступала в филармонии. И я пошел с ней договорился, чтобы она пришла к нам в кружок. Она, как всегда, смогла только в половине двенадцатого ночи», - говорит. «Что делала?» - спрашиваю. «До трех часов пела и танцевала, и расспрашивала ребят. Мы только в три часа отвели ее в гостиницу, и пошли домой».

         ...Дворец пионеров - это еще новогодняя елка, одна из лучших елок в городе! Попасть сюда было невозможно! Но, так как мы были кружковцы, нам давали пригласительные билеты. Сюда приходили цирковые артисты, и считали, между прочим, большой удачей, если их приглашали на елку в сам Дворец пионеров. Как это объяснить? Здесь же нет манежа… Просто в комнате выступали. Жонглеры, лилипуты, акробаты. Прямо вот здесь, перед нами. Те, кто бывал на этой елке, говорили потом, что они побывали на елке в самом Дворце пионеров!

         А сколько здесь было «любовей»! Сюда же и девочки приходили, и все вместе мы раздевались в этом роскошном гардеробе. Одни шли в один кружок, другие в другой, а потом мы провожали девочек домой. «И девочка, которой нес портфель...»

         Дворец пионеров — это дом, который делал в городе, во всей нашей Куйбышевской области такое, что не под силу сотням кружков и сотням домов. Он нас вырывал из обычной школярской обстановки. Вот в чем дело!

         Очень часто, когда наступала весна или в самом начале осени, после занятия мы еще долго с Василием Павловичем шли по городу, шли на Волгу, на набережную, которая  была совсем не такой, какая она сейчас. Просто посмотреть на эту реку, посидеть в Струковском саду. Побыть рядом с Василием Павловичем — вот что было очень важно.

         Руководители Дворца были удивительными людьми. Они вообще в семьях не бывали, мне кажется. Во всяком случае, Василий Павлович редко бывал дома. Он был или в школе, или во Дворце пионеров. Жена должна была его кормить, поить, но только если он успевал зайти домой.

         У Василия Павловича была своя манера разговаривать. Если он встречал тебя на улице, то брал за пуговицу, держал и крутил ее. Крутил-крутил, разговаривая с тобой,  не отпуская от себя. Да мы и не торопились уйти от него. Помню, я приходил домой, и на мне не было двух-трех пуговиц. Он их откручивал, пока разговаривал с тобой. Мама говорила: «У тебя опять нет пуговиц, наверное, опять встретил Василия Павловича...» И хохотала.

         Ну что я только о Василии Павловиче? А какой был Ванчуров, руководитель краеведческого кружка! Александр Федорович водил нас в Жигули, в Самарскую Луку, или на кондитерскую фабрику, посмотреть, как делают конфеты. Правда, я был у него недолго, потом ушел к Финкельштейну.

         Дворец пионеров — это один из символов нашего города. Также как Драмтеатр, как конфеты, которым славился когда-то город, как пляж или, скажем, набережная. Как команда «Крылья Советов». Это невозможно передать!

         Дворец пионеров —  один из самых сладких кусков того пирога, того торта, который и есть город Самара.  Мы шли сюда, как на праздник. После каждого занятия возвращались другими людьми. Мы же никогда не знали, чем будем заниматься! Мы просто смотрели друг другу в глаза и разговаривали. Просто были рядом. Это все было очень важно. Это не школа. Это выше школы. Вот что такое Дворец пионеров.

Записала Мария Пашинина

Фотографии с сайта www.vkonline.ru